Стереотип на стереотипе. Принято считать, что женщинам нравятся сладкие вина. На самом же деле сладкие вина нравятся ламерам или тем, кто уже попробовал всё, что собирался попробовать. Исходя из этого, пахнущий котятами совиньон блан совсем не женское вино, но как же тогда девичья лихорадка, продолжающаяся вокруг этого сорта не то второй, не то третий сезон? Одним словом, это примерно как пытаться понять чем female friendly отличается от остального порно.

Однажды юная редактриса молодого, но уважаемого издания, спросила меня: «Скажите, почему так популярны вина с птичками на этикетке?». Я опешил и промычал что-то невнятное в ответ, но как-то после, окинув взглядом винные полки в магазине, вдруг понял: да, вина с птичками теперь действительно представляют из себя самостоятельную покупательскую нишу. На вопрос «Почему?» у меня не было ответа. Это были даже не котики, это были птички. Нет ответа у меня и сейчас, хотя к пониманию того, как именно работает этот механизм, я приблизился: никогда не смогу обратить внимание на доминирующие количество птичек на этикетке, просто потому что я не девушка.

Лично для меня эта история наблюдения за алогичными женскими пристрастиями в вине началась не вчера и не позавчера, а в момент, когда все девицы вокруг, как одна, набросились на пино гриджо. Хотя что-то подобное происходило и раньше. В один прекрасный момент, например, все посетительницы ресторанов Аркадия Новикова (ресторанов тогда у Новикова было немного, а посетительницы их были похожи одна на другую как «барби» из разных коллекций) выучили название сицилийской винодельни Planeta. Неважно, что на самом деле Планета — это фамилия владельцев. Куда важнее, что «Планета» — в принципе что-то близкое и понятное, из детства, на подкорке, как мотоцикл «Иж-Планета» у взрослых теперь мальчиков или как плавленный сырок «Планета» (ну или просто запоминающееся, как «Планета колготок» у тех же взрослых девочек). Или вот Сurni (ударение на последнем слоге): за этим компотистым бестселлером из Марке в России прочно закрепился имидж вина для девочек, которые уже многого достигли, то ли по причине подзабытого теннисного созвучия, то ли из-за тщательно раздуваемых сомелье легенд о его причастности к спортивной гимнастике высшего уровня. Кстати, последняя гипотеза подтверждается реальностью — тем, например, что в линейке «Дивноморского» от дома Абрау Дюрсо есть марселан, как две капли воды похожий на Curni.

Есть ещё два тематических примера, которых нельзя избежать. Один, слава богу, отошёл в прошлое. Разумеется, речь идёт о пиногриджиевой лихорадке второй половины 2000-х, которая дискредитировала сорт в глазах более продвинутого покупателя на долгие десятилетия, причём не только покупателя отечественного — то же самое происходило на британском и немецком рынке. Кстати, наркотическое пристрастие женщин к пино гри не было чем-то принципиально новым по смыслу. В конце 90-х и начале нулевых то же самое происходило с шардоне. Разница лишь в том, что шардоне не тот сорт, для которого колебания моды действительно важны. Ну, и ещё актуальный пример — теперешний мировой пароксизм популярности просекко, в случае с которым качество вина совершенно неважно. На его месте могло бы оказаться любое другое региональное игристое. А если мы доведем ситуацию до степени «сферический конь в вакууме», то и «Советское шампанское». Очевидно что причины не в качестве вина и не в его соотношении с ценой, а в том что просекко — это Венеция и спритц-апероль в картинке красивой жизни, если проще. И если уж мы заговорили об игристых, сложно избежать истории про то, как асти от Martini благодаря своей целевой аудитории превратилось в асти вообще, хотя это далеко не так.

Женщины покупают вино совсем не так, как мужчины. И пока я писал это, мне стало очевидно что, будто бы за редким исключением, мужчины вообще не создают покупательских трендов на винном рынке. Зато мы выяснили три главных фактора, определяющих массовый успех вина (у женщин, то есть вообще): его название должно быть коротким и легко запоминаться, его история должна быть fashionable, ну и, наконец, в нём должно быть что-то милое. «Диктатура милоты», кстати — штука беспощадная. С ней нельзя бороться, ей можно подчиниться. В Америке это давно поняли, там есть целые мимимишные сегменты винного рынка, и даже французы пытаются делать «женские» женерики.

Что делать? Как выжить мужчине-винолюбу в этом безумном мире? Надежда на спасение всё же есть, но исходит она опять-таки от женщин, только чуть более продвинутых. Тех самых, для которых синонимы “мимими” — это, например, пино нуар, рислинг и хорошее шампанское.