– Тебе не показалось, что журналисты стали меньше пить? Ты на «Эхе Москвы» наблюдаешь разные возрастные компании, есть молодежь, как ты, и есть старики типа Венедиктова. Больше или меньше пьют?

– У меня ощущение, что так же. У меня, во-первых, в окружении журналисты вообще все бухают. Жестко причем выпивают. И фотографий из баров и ресторанов не стало меньше. Мне кажется, в этом нет какого-то скачка.

– А по рассказам? Я имею в виду, мы не сравниваем сейчас 2000-й год и позавчера, а 2015 и 1995, например.

– Ну откуда я-то знаю?

– Ну, ты, может быть, помнишь по рассказам. Я помню, что в «Московском комсомольце» даже закрывали бар до четырех часов, пока номер не сдавали. То есть вот так пили.

– Слушай, я знаю много историй о коллегах, которые умерли, потому что спивались. У нас на «Эхе» такие были. Сейчас у нас, конечно, такого не происходит. Но если в такой категории рассуждать, то, конечно, меньше пьют. Но бухают всё равно.

– Бухают?

– Конечно! Особенно, когда идут обострения какие-то информационные, новостные или когда с Украиной были проблемы. Еще, знаешь, это сезонно. Когда холодно – нужно согреться, и все начинают бухать. Причем яростно.

– Что пьют на «Эхе»? Или не на «Эхе», а друзья, коллеги?

– Текилу. Вот у моей подруги будет день рождения, она попросила притащить текилу, лайм и вино. «Эховцы» пьют вискарь, коньяк. Пиво – те, кто чуть ниже, что называется, статусом.

Я поняла, что по тому, какое вино пьет человек, можно очень многое сказать. Например, у меня есть знакомый, который любит только белые сладкие вина. У меня очень много франкофонных друзей, и они делятся на тех, кто любит белые сладкие и на тех, кто любит тяжелые красные вина – такие, чтоб у тебя застревал в горле вкус грецкого ореха.

Мне кажется, что те, кто любит какую-то демагогию, такой образ с трубкой, представляют себя этакими мыслителями – они красное вино выбирают. Девочки выбирают красное для вечера, и чтобы она была вся такая томная, курила сигареты после рабочего дня. То есть образы влияют на твой выбор в вине. Соответственно, белое выбирают те, кто как воду его пьют, столовская такая история – смешать с водой, сделать лимонад. У меня родители очень любят делать из просекко, из белого вина лимонады типа мохито.

– Так можно.

Да, так можно пить белые вина. И самое крутое – это когда появляется культура пития. Когда ты покупаешь бутылку и идешь по улице, и пьешь из горла – это одна история. Я не против этого, и у меня тоже есть чудесные воспоминания о том, как я шла по центру Парижа с бутылкой шампанского такая вся веселая, воздушная, а на улице весна, вот это все.

Но когда ты готовишься к приему, для тебя это праздник какой-то, трапеза – мне кажется, что это важно, чтобы ты задумывался перед тем, как начинал пить.

– О чём?

– Собственно, о том, зачем ты это делаешь, для чего ты это делаешь, что тебе это дает.

– Когда ты начала пить?

– Прям пить-пить или выпивать?

– Когда впервые ты попробовала алкоголь? Когда начался роман с алкоголем?

– В старших классах в школе.

– Что пили?

– Слушай, это были отвратительные напитки типа «Виноградный день».

– Почему были? Они остались.

– Я не знаю, слава богу. Я отошла от всего этого, поэтому я даже не знаю, остались они ещё или нет. «Отвертки» какие-то, «Шейки». В общем, отвратительное вот это месиво, фу, ужас. Если ты прав, и они все еще существуют, мне очень жалко тех подростков, которые это пьют, этих людей, у которых нет денег, чтобы пить нормальный алкоголь. Я считаю, что вообще лучше не пить. Но лучше пить хорошее, чем какую-то какашку.

– Ты считаешь, что пить нужно редко? А почему?

– Нет, я считаю, что вообще лучше не пить. Потому что человек, когда пьет, он пытается уйти от неких проблем.

– А если ищет вкус?

– Ну, ищи вкус, хорошо. Я говорю не о том, чтобы сделать глоток, а добиться того состояния расслабления, когда на тебя начинает действовать алкоголь.

– Многие пьют для того, чтобы…

– Чтобы что? Чтобы расслабиться. И вот это то, о чём я говорила. Девочки приходят домой после работы и им нужен бокал вина. Это триггер такой у них срабатывает. Им нужны какие-то внутренние рефлексы: «всё, я дома, рабочий день закончился, можно отдохнуть». Но на самом деле, как мне кажется, это происходит только из-за привычки. Ты на меня смотришь, как будто я несу полную ересь.

– Нет.

– Хорошо. Окей, я буду защищать свою точку зрения. Это из разряда, когда мы не знаем, как ещё расслабиться. И нам все вокруг говорят – и общество, и воспитание – что все вокруг бухают, что можешь выпить, и тогда всё станет легче и проще. И тебе поэтому лень искать другие способы для расслабления.

– Ты же пила.

– Да, я пила. И я не была счастлива от этого. Это не были прекрасные времена, абсолютно нет.

– Давай перемотаем, как в фильмах. Флэшбэк. Как ты к этому пришла? Как ты пила?

– Периодами я пила, запоями. А потом я не пила вообще.

–Ты запойная?

– У меня с этим были проблемы. И после школы – всякие тусовки и клубы. Это всей молодежи известно, как ты приходишь куда-то, тебе хочется фана, чтобы тебе было проще общаться с человеком, ты перестаешь скромничать, начинаешь бухать. Ты танцуешь, раскрепощаешься и думаешь: «О, вот я звезда этого танцпола». На следующее утро тебе х****, у тебя болит голова, ты блюешь. Тебе стыдно за то, что ты сделал. Это был не ты, это было какое-то другое твое «я». Ты теперь звезда унитаза. Я когда это поняла, стала думать, зачем я тогда так пью. Зачем это, собственно? И в университете я стала пить сильно меньше, намного меньше.

– Так это еще до университета было?

– Я тебе рассказываю – старшие классы, молодежь. Первые курсы, какие-то адовые тусовки, клубы. И в университете были какие-то тусовки, просто они уже реже происходили. Конечно, я еще взрослела, видимо, какой-то период сменялся каким-то опытом и умом, и, знаешь, я еще смотрела на окружающих, которые тоже меняются от алкоголя. На парней, которые ведут себя отвратительно, пошло, гадко. Я прихожу поплакаться, мне нужна помощь и поддержка, а человек бухой в говно и говорит: «Пойдем оторвемся кого-нибудь». И приставания вот эти. Короче, мне все это не нравилось безумно, жутко. И вот последний год я стараюсь работать над собой.

– Так у тебя новая жизнь недавно?

– Да. Год-полтора. Во время которого были и срывы.

– Например?

– Это когда я познакомилась и начала общаться, дружить с теми, кто на некоторое время стал моими новыми авторитетами. Я все-таки еще не устаканилась как личность, как мне кажется. Соответственно, если я вижу, что они пьют, то почему бы и мне не выпить. И опять потеря себя. Соответственно, если все вокруг бухают, то ты тоже начинаешь бухать. Но мне это не нравилось.

– Почему? Ты совершала какие-то поступки?

– Да, в том числе. Даже если чуть-чуть выпиваешь, зачем это делать? Я искренне задаю себе этот вопрос. Не потому, что я сейчас кокетничаю или что-то. Ещё ужасно состояние, что ты какой-то не такой, если ты не пьешь. Ты приходишь в «Хлеб и вино», тебе Минаев говорит: «Выпей с нами бокальчик». Я говорю: «Я не хочу». Он: «Вот ты не пьешь, поэтому у тебя прыщ на лбу». А ты такой: «Эээ, что? У меня вообще четыре прыща». Он такой: «Это потому что ты четыре дня не пьешь». И получается, что ты какой-то ненормальный.

– Изгой.

– Да, изгой. Потому что принято, что ты должен пить. И знаешь, что проще сделать? Меня так мудрые люди научили. Вот ты говоришь «Я не пью». И все люди думают, что ты чуть выше, чем они, чуть лучше. То есть, им нужен алкоголь, чтобы расслабиться, а ты, видимо, чем-то отличаешься. Тебе в этой ситуации нужно себя принизить. Поэтому можешь сказать: «Знаешь, у меня проблемы с почкой, печенью, сердцем и желудком». Они тогда: «Бедный. Тогда точно не наливать». Они чувствуют своё превосходство над тобой и тогда перестают тебя мучать, что ты не бухаешь. Но это же тоже бред. Я не лезу в чужую жизнь, хочешь пить – пей. Но почему стало немодным и странным не пить? Почему я теперь стала как бы белой вороной?

– Если бы мы были в 80-х, тебя бы тоже не поняли. Пили же всегда, у нас традиция такая.

– Ладно, хорошо. А я не хочу. Не хочу следовать традиции потому, что так устроено общество или так воспитывали кого-то. Знаешь, ещё фишка, когда родители своим детям говорят: «Ну вот если захочешь выпить, приходи домой, мы тебе нальем». Или: «Ты, короче, не в подъезде бухай, пожалуйста, приходи или сам купи себе нормальное, дорогое, по чуть-чуть, равномерно». То есть, родители учат своих детей, как пить.

– Подсаживают?

– Подсаживают, рассказывают, покупают, наливают. Дают в младенчестве лизнуть бутылку с пивом. То есть это вообще какой-то коловрат, в моей голове это не укладывается. Зачем?

– Ты была хорошим собутыльником?

– Была? Мне кажется, не у меня это надо спрашивать. Вообще, мне кажется, да, всем было весело. Но я и так ничего себе. Я думаю, что я такой же собеседник и сейчас. Знаешь, просто я нашла гармонию. Когда я выпивала, я была такой веселой «звездой танцпола», как я это называла. Вот сейчас я трезвая, и когда я раньше была трезвая, не могла быть такой же душой компании.

– То есть тогда ты зафиксировала это состояние и сейчас им пользуешься, но уже без стимуляторов?

– Я им не пользуюсь и мне не нужны стимуляторы. Просто я пила, чтобы стать собой, чтобы раскрепоститься, не бояться осуждения окружающих или еще чего-то в этом роде. А сейчас мне это просто не нужно. Я веду себя так, как хочу себя вести. Поэтому я хороший сейчас, но условный собутыльник. Ты можешь бухать, а я буду стараться тебя как-то развеселить и не буду прикидываться кем-то другим, но при этом буду веселой, нескучной.

– Но задача собутыльника не только в этом.

– А в чем? Чтобы находиться на одном уровне здравости сознания? Это скудость ума какая-то. Люди не знают, чем заниматься, начинают пить. Время убить. Но это же ужас. Зачем убивать время своей жизни?

– Почему ты отрицаешь, что это наполнение жизни, что это дар? Это как бонус.

– В каком месте это бонус? Бонус чему? ЛСД? Нет. Есть другие прекрасные и чудесные вещи.

– Например?

– Поездки, путешествия.

– Ужасно. Путешествовать – это ужасно. Поездка – стресс, летишь на самолете – стресс, иностранцы говорят на иностранном языке – стресс.

– А ты знаешь, что все проблемы находятся внутри тебя. Если тебе не нравится то, что происходит вокруг, это ты с собой разберись, со своей головой. Если тебе кажется, что всё вокруг плохо, то это ты зло и всех так видишь.

– А представляешь, человек разобрался и понял, что бухать - это самое лучшее?

– Ну хорошо, велкам, пожалуйста.

– Мне кажется, ты вернешься к алкоголю.

– Не знаю. Но мне этого не хочется.

– Хорошо. Но ты же иногда срываешься? Как ты это объясняешь себе?

– Последний раз я срывалась четыре месяца назад. Чем объяснить – тем, что вокруг все бухают?

– Нет, как ты себе это объясняла?

– Знаешь, мы очень примитивные существа. Я себе это объясняла тем, что привыкла прибегать к кнопке «Алкоголь». Когда я отвыкну от этой привычки, соответственно, мне не нужно будет срываться. Этим себе это и объясняю.

– А, то есть ты до сих пор сейчас продолжаешь из себя изживать эти комплексы?

– Нет, я уже вполне изжила. Я же тебе говорю, я создала десять других кнопочек.

– То есть у тебя четыре месяца свободы?

– Да. Это прикольно. В таких историях ещё важно находить людей, которые тебе не говорят, что ты какая-то не такая из-за того, что не пьешь. Если они сами пьют, то лишь бы меня не заставляли и не трогали, потому что это вопрос моей личной свободы. Я не хочу пить из-за того, что мне кто-то сказал, что так нужно делать.

– То есть не пить – это всё-таки проблема сейчас в обществе?

– Да, это проблема. Особенно, в российском обществе. То есть за рубежом я могу прийти и сказать: «Знаете, я не пью, я вегетарианка, я не курю» и еще что-то прекрасное делаю.

– И они поддержат?

– Нет, они просто такие кивают головой: «Окей», и подсовывают мне меню для тех, кто не пьет, не курит и так далее. А в России на тебя смотрят, как на дебила: «В смысле? Почему? Это все делают, а ты какой-то нездоровый». Даже у нас с тобой разговор строится вокруг этого. «Почему ты не пьешь? Зачем тебе это?»

– Потому что это интересно.

– Я понимаю. Потому что это странно, потому и интересно. А раз странно, непривычно, интересно, надо как-то…

– Нет, у меня есть знакомый, который вообще никогда в жизни не пил.

– Очень круто. Это значит, его так воспитали. У него получилось жить без этого.

– Или есть, кто не пьет по причине беременности – ты выпадаешь на два года фактически.

– И никто не думает, что до беременности было бы тоже круто не пить.

– Я тебе рассказываю ситуацию. Действительно, многие испытывают проблемы. Не такие, как у тебя. Это вообще не проблема. Что ты приходишь в общество и на тебя смотрят, как на идиота, потому что ты не пьешь.

– Да это же ужасно! Эта правда проблема, и связана она не только с алкоголем.

– У меня просто этой проблемы нет. У меня вокруг все пьют и я никогда не видел не пьющих людей.

– Поэтому ты тоже бухаешь. Если бы люди вокруг не бухали…

– Я первый.

– Что ты первый?

– Я их и веду за собой.

– И что в этом прекрасного?

– Тоже смысл. Не искать ещё двадцать восемь кнопок.

– Окей. Просто если тебе нужны инструменты для того, чтобы открывать в себе какие-то суперкосмические штуки в сознании, это, мне кажется, как-то грустно. Мне не нужны инструменты в виде алкоголя или сигарет, чтобы расслабиться и что-то сделать. Это ведь ещё и некая свобода воли. Я могу обойтись и без этого, чтобы достичь того же состояния, что ты достигаешь с помощью вина. Быть счастливой, улыбаться. И по вкусу я не скучаю, я знаю много других прекрасных вкусов, которые раскрываются, если ими правильно пользоваться.

Фотографии: Рома Чарахчян