Мир делится на два типа людей: те, кто не умеет ходить с подносом и те, кто умеет. Можно занимать любую должность, хоть быть акционером крупного банка, но если умеешь ходить с подносом, всегда есть пути для отступления. Допустим, миллионер становится банкротом и продает все свое имущество, чтобы вернуть долги. После этого ему необходимо скрыться из страны (да, предположим, что на дворе 95-й), и найти себе неспешную работу. Если этот человек относится к касте, которая с подносами на «ты», он пойдёт работать официантом в серьёзный ресторан. Тем более, на этой должности можно неплохо зарабатывать, совсем неплохо. 

Мало кто знает что происходит с работой официанта в Европе (хотя, было несколько исследований), но в серьезных ресторанах Москвы эти люди запросто «поднимают» полторы сотни «рублей» в месяц. Да, именно «поднимают» а не зарабатывают и именно «рублей», а не тысяч рублей, потому что это официантский жаргон. 150 000 рублей в месяц — это зарплата офисного работника на хорошей должности. Скажем, руководителя отдела. Эту сумму а то и большую запросто «поднимают» (зарабатывают) с помощью подноса. 

Но это только если найти «рестик» (так они называют ресторан), который «качает» (здесь имеется в виду, что у заведения хорошая проходимость). Они получают легкие деньги в виде чаевых и не могут представить себе, что за половину от этой суммы, а то и меньше, другим приходится работать 5 дней в неделю с двумя отпусками. Поэтому официанты очень легко тратят своё богатство. На выходных они сами ходят в «рестик» в качестве гостей. Всё это делает официантов особой кастой. Работа официантом до такой степени меняет человека, что вступать с ним в личные отношения опасно для психики тех, кто не умеет носить подносы. Вот пять доводов почему:

Если это пока не стало понятно, то стоит попробовать привыкнуть вот к такой лексике: «Все офики уже отвалили, а я стол катаю на 10 курсов, рестик проседает неделю, наценка на винчик никакая, считай, по закупи отдаем». Скажем так, здесь всё как с белорусским языком. Многое понятно, но каждую секунду таких речей кажется, что над тобой издеваются. А главное, это очень заразительно. Через пару недель общения с «офиком» начинаешь все цены называть «прайсами», а крепкие алкогольные напитки — «крепышами». Кстати, что касается алкогольного жаргона, у сомелье всё ещё тяжелее.

Точнее, у них его нет. Если простой (не любящий подносы) человек привык к тому, что ванна занята в будние дни с 7 до 10 утра, то официант может в это время приходить с работы. График официанта — это запутанная матрица, которая никогда не работает по заданной схеме. Их расписание работает так: «Я за тебя выходил в понедельник, так что подмени меня с четверга на пятницу, будут гости мажоры». И они друг друга подменяют! Вечер пятницы — самое время, чтобы выпить? Ну уж нет. Эти ребята начинают отдыхать в воскресенье вечером.

Из заядлых курильщиков, пожалуй, таковыми остались только балерины и официанты. Последние не пострадали от запрета курения в общественных местах, потому что они всегда курили на заднем дворе общественных мест. Работа официанта подразумевает короткие перерывы и ребята заполняют их никотином по полной программе. После работы, кстати, они курят еще больше.

Привести официанта на шумную вечеринку с коктейлями — это особенный садизм. Через три-четыре дринка он подойдёт к гостям вечеринки с подносом шотов, которые только что сделал на кухне и будет «впаривать» их по 50 рублей собственным друзьям. И это вовсе не для заработка, а просто потому что по-другому официант не может. Когда они напиваются особенно сильно, они начинают пытаться продать свой телефон или кроссовки.

Кстати, смартфоны у них всегда самые дорогие. Бог его знает почему, но официанты скупают серьёзную технику тоннами. У одного из них может быть два, а то и три смартфона. Что там у нас новенького на цифровом рынке? Iphone 6s? Можно быть уверены, что у каждого второго официанта он уже лежит в кармане передника. Но самое парадоксальное, что официантам не разрешают ими пользоваться на работе. Единственное время, когда они могут подержать телефон в руках — в вашей компании. Это нечто вроде сублимации недостатка соцсетей на работе. Офисным клеркам этого точно не понять.