«Вино — это правда в последней инстанции»

Автор «Библии вина» рассказала о работе над книгой

Американская журналистка и писатель Карен Макнил известна ценителям вина, в первую очередь, как автор монументального труда «Библия вина», впервые опубликованного в 2001 году. С тех пор тысячестраничная книга была переиздана несколько раз, а суммарный тираж превысил 500 тысяч копий. К выпуску полностью переработанного издания книги, который намечен на октябрь этого года, ItsMуWine перевёл интервью МакНил американскому Forbes, в котором она рассказала о работе над вином и словом.

- Перво-наперво, расскажите, почему собственно вино?

- Я думаю, что вино — это практически правда в последней инстанции. Здесь всё очень просто: я, как и любой, кто любит вино, понимаю, насколько оно меняет мировоззрение. Я принадлежу к тому типу людей, которые любят потягивать вино. И мне нравится это и с эмоциональной, и с философской точки зрения. Потому я и хотела раскрыть его тайну.

- Как вы вообще относитесь к писательскому ремеслу?

- Я всегда считала, что должна делать два дела сразу: пить хорошее вино, по-моему, настолько же важно, как и хорошо писать. Это первое. Второе - я постоянно мучаюсь со своими текстами. Я думаю о каждом слове, я никогда не позволяю себе использование не совсем точных синонимов и, надеюсь, что такая моя работа заметна читателю.

- Вы говорите о том, что пытаетесь достичь каденции (имеется в виду виртуозное владение словом - прим. ред.)?

- Совершенно верно. Письмо, как музыка, имеет каденцию. Например, фраза «соль и перец» в тексте может значить совершенно иное прочтение, чем «перец и соль». Я думаю каждом предложении, потому что только так можно выстроить правильный ритм всего текста и завоевать больше читателей. Это как с музыкой: приятно слушать только то, что имеет гармонию и мелодию.

- В «Библии вина» более тысячи страниц, а вы во время написания попробовали более десяти тысяч вин. Расскажите, какой была ваша стратегия при организации всего этого материала?

- Мы работали совершенно по старинке. У нас был координатор дегустаций, которая вносила в таблицу все вина — те, которые мы просили; те, которые мы не просили; те, которые мы только планировали попросить; те, которые она уже купила и те, которые лишь собиралась приобрести. Затем она собирала дегустации, согласно какой-то логики: будь-то мерло или совиньон блан со всего мира. Обычно мы проводили по две дегустации в неделю, на каждой из которых пробовали по четыре-пять вин. У нас был официальный дегустационный лист, в котором мы писали комментарии к каждому из вин и делали пометки. Некоторые люди делают записи на компьютере, но для меня важно видеть мой почерк — именно по нему, а даже не по записям, я понимаю, что в действительности я думал о вине в момент дегустации. Любой, кто посылал нам образец вина, может обратиться к нам, и мы расскажем, что мы о нём думаем. Не стоит надеяться, что мы будет его хвалить, но уж точно сможем дать вдумчивый ответ.

- И всё-таки как вам пришла мысль построить логику повествования вот так просто?

- Во время работы я собирала куски из всех когда-либо сделанных мною интервью, работала с научными сотрудниками и обычными журналистами. В итоге я разложила все материалы на столе и начала думать над тем, как их связать наиболее правильно и логично. Ничего не выходило, и тогда я представляла 40-летнюю женщину, которая заходит в мой кабинет. Она умна, и она любит вино. Она садится в кресло, а я начинаю рассказывать ей свою историю. Так всё и вышло.

- Что было самым трудным при работе над книгой?

- Я не писала её последовательно, поэтому отдельные главы мне давались намного сложнее других. Обычно я писала сначала какую-то тяжелую главу, затем переключалась на что-то, что дается мне легко, потом вспоминала о каких-то исследованиях, касающихся вина, о котором я уже знала многое. Как писателю мне было страшно окончить книгу, оставшись с кучей сложных вопросов. В какой-то момент у меня появился соблазн оставить в итальянской главе лишь два слова: «вкусный хаос», а затем написать «теперь давайте перейдем к Испании». Люди думают, что мне тяжело дались главы про Германию и Португалию, но их написание — это ничто по сравнению с Италией. Италия — это кошмар писателя. Это одна из немногих частей книги, в которой я не уверена до сих пор.

- А что было самым простым?

- Самым простым было то, что написание приносило мне радость. Я каждый день с удовольствием бралась за новую главу. Каждый раз всего по несколько часов. Это не было слишком легко, я мучилась, но не боялась этого. Я находила утешение и комфорт в самом процессе написания. Я стала плотником, который получает удовольствие от одного лишь запаха древесины.

ПоделитьсяПоделиться
comments powered by Disqus

Внимание! Сайт содержит информацию, не рекомендованную для лиц, не достигших совершеннолетнего возраста.

Алкоголь противопоказан лицам до 18 лет, беременным и кормящим женщинам,
лицам с заболеваниями центральной нервной системы и органов пищеварения.

18+