В Лондоне есть бар, в котором темно, тесно и очень вкусно. Бар этот находится не в центральном, но в модном и набирающем обороты районе Шордич, что в восточной части – художники там разрисовывают почти каждую стену, а молодые тусовщики толпятся в пабах. Найти заведение с названием «Nightjar» (что в переводе на русский – «ночной кувшин», читай «горшок») не очень-то просто: никакой тебе кричайщей неоновой вывески, только дверь, как будто в подъезд, затерялась между забегаловок и магазинчиков.

«Nightjar» который год попадает во все мыслимые списки лучших питейных заведений мира. Неудивительно, что лощёный афроамериканец, одетый по дресс-коду в black tie, на входе сверяет твое имя со списком, после, не находя его, долго улыбается, но все же связывается по рации с менеджером, что в подвальном отсеке бара встречает гостей. «Нам бы хоть горло промочить», - смеемся мы. Нас усаживают за столик. Про коктейли и их приготовление здесь можно рассказывать сутками: все эти поджигания, взбалтывания, аппликации с апельсиновой цедрой, ягодки на ножке бокала – только цветочки. 

За чем-то сногсшибательным стоит лезть сразу в раздел фирменного. Случайно попадаю глазами на коктейль «Prairie Flip» («Флип степной») и глаз цепляется за непонятный, на первый взгляд, ингредиент riazenka. Милая девушка-официантка читает его с британским акцентом. Да, это именно ряженка, простая русская, найденная где-то за чертою Лондона на рынке. Долго ностальгировали с официанткой по поводу «типа йогурта из топленого молока», что наливают детям мамы в России. Это еще не попался бифидок или снежок. Выяснили состав коктейля.

ПОЛУЧАЕТСЯ КАКОЙ-ТО БЕЙЛИС, ТОЛЬКО БОЛЕЕ НЕЖНЫЙ И МЕНЕЕ СЛАДКИЙ. РАЗВЕ ЧТО ШОКОЛАДНАЯ КАЕМКА НА БОКАЛЕ НАПОМИНАЕТ ДЕВЧАЧИЙ НАПИТОК. А ТАК – ЧТО-ТО МОЛОЧНОЕ С БУРБОНОМ, БУДТО УЖЕ ВЗРОСЛЫМ ВЕРНУЛСЯ В ДЕРЕВНЮ К БАБУШКЕ, А У ДЕДУШКИ ОСТАЛАСЬ СПИРТОВАЯ ЗАНАЧКА.