Ночь перед поездкой к месту, где рождается испанское игристое номер 1, была бессонной и пока только изредка игристой – пузырьки начали бурлить в сердце и животе за несколько часов до самолета. И почему мы это чувство называем «сосет под ложечкой»? Стоило бы говорить: «пузыриться в горлышке».

Загрузив себя в такси, пузырьки (они же, на испанский манер, бурбухас – от burbujas, а мы бы подумали от «бухас») мчались в аэропорт, прихватив с собой важную тару стандартного объема. Правда, на низком старте одной бутылки Freixenet не хватало. Пришлось заехать еще за одной – в четыре-то часа утра. В итоге золотистая, как утренняя кава, команда направилась на чек-ин.

Понятно, что в российском аэропорту бутылки испанского игристого днем с огнем не сыщешь. Кругом замшелые «моёты» да «кликоши». И никак не избавишься от ощущения их сильной загазованности – в смысле, загазированности. Хотя и то, и другое суть шампанское, в Испании оно – кава: Франция давно запретила использовать корень региона Шампань для всего, что не там изготовлено и разлито. Кава – такое же милое слово, что и сленговое однокоренное «кавайный», симпатичный, значит. На ходу, правда, рождается еще один каламбур: «напиться в каву».

Утренний рейс предлагает Freixenet и на своем борту. Кава захватила местные рынки на воздушном и безвоздушном пространствах, а по объему производства (минимум 20 000 000 бутылок в год) перещеголяла ту же «вдову». А если учесть, что цена бутылки здесь не превышает 3-5 евро (в России это одобрительное «до тысячи»), становится понятно, что нам готовы сделать интересное предложение.

Приземлиться на виноградниках

После 4 часов перелета и 24 часов бодрствования, пузырьки внутри бодрятся. И вот бы у них тут в Испании везде был такой сервис, как этот быстрый извоз на расстояние в 50 километров от Барселоны и быстрое наполнение бокалов у входа на винодельню!

Штаб-квартира бурбухас и производство игривой кавы находится в городке Сан-Садурни-д’Анойя. Посреди дороги, огромным сталагмитом нарастает памятник бутылке, из которой пузырьки вырываются наружу, как лава при извержении. Это место не бывает пусто с конца XIX века, когда два винодельческих дома – La Freixeneda и Casa Sala – объединились, буквально поженившись друг на друге (сделали это их прямые наследники) и родив Freixenet.

Бурбухас, вырвавшись из бутылки, превращаются в прекрасных леди в золотых купальниках – их манекены как раз и встречают залетевшего сюда туриста-винолюба или туриста, предпочитающего перляж (игру пузырьков) тихому разговору с бокалом. Правильный маркетинг строится здесь не только на брендинге или возможностях винного туризма – а именно на этих золотистых дамочках: глобальную рекламную кампанию Фрешенет перезапустил в 70-х, чтобы продвигать свой популярный брют Cordon Negro, и на смену мальчику в красном берете с бутылкой подмышкой, визуализировать каву пришли dreamgirls. В окружении бурбухас на испанских телеэкранах, да и вообще по всему миру, появлялись с 70-х годов и Лайза Минелли, и Шэрон Стоун, и Пенелопа Крус, и вот недавно Шакира. Это у Фрешенета такая традиция – раз от раза поздравлять телезрителей с новым годом при участии одной суперзвезды. Денег жалеть не стоит.

Подвалы порока

Шампанское в штаб-квартире подливают, как по часам, потом ведут в кинозал показывать фильм об истории производства со всеми передрягами вроде нашествия насекомого-филлоксеры или гражданской войны в Испании. И после – самое интересное: погреба. Эти несколько этажей под землей похожи на Диснейленд для взрослых, (то есть порочный) в котором разрешен алкоголь. От гигантской лестницы в чистилище (а может, в сердце кавы?) ответвляются повороты и новые катакомбы – то с музейными стендами, то с музейными, считай, экземплярами – например, бутылками 1942 года. По всем формальным признакам здесь делают шампанское.

Но даже термин «шампанизация» употреблять французы запретили. Поэтому тут говорят, что производят игристое «традиционным методом». В отместку или же из чувства определенной зависти в 1985 году Фрешенет купил хозяйство Henri Abele, основанное в 1757 году – третье старейшее в Шампани. И вообще сейчас Фрешенет владеет далеко не одними виноградниками по всему свету.

Вино здесь, как и в Шампани, проходит двойную ферментацию сразу в бутылках, потом туда добавляют дрожжи и небольшое количество сахара, помещают в погребах горизонтально и держат минимум год, ежедневно поворачивая, чтобы собрать осадок у горлышка (ремюаж). После осадок извлекают (дегоржаж) и доливают сахарный раствор (дозаж), если брют, например, нужно превратить в demi sec (полусухое) – хотя, спрашивается, зачем? Нетронутый брют – brut nature – оказывается едва ли не самым совершенным творением. Притом, что его, как и другие разновидности фрешенетовской кавы, давно уже производит техника – специальные машины берут и поворачивают бутылки все это долгое время. Не говоря уже о том, что укупоривают самостоятельно.

За обедом здесь принято вести долгие размеренные разговоры о судьбах Испании и пробовать эксклюзивную каву и, представленную, скажем, в России. У нас продают четыре разновидности вместе с упомянутым Brut Nature – самая популярная Carta Nevada, цветочная, яблочная, цитрусовая, Cordon Negro, сухая, слегка тропическая, и ягодная, чуть сладковатая Rosado.

Здешние тихие вина в России пока редкость: сравнительно недавно появившаяся La Freixenada (всего 8 000 бутылок в год) – тонкий купаж гарначи и каберне совиньона. Перед ферментацией виноград замораживают на пару дней, а потом помещают в тепло. Говорят, вдохновлялись итальянским Амароне. Три года назад вышел первый винтаж, и вышел блестящим: обволакивающие танины, верная фруктовая нота без перехода во «фрутеллу». Мы пили тихое вино, сидя в креслах-качалках у полукруглых окон, похожих на те, что выплывали друг за другом в заставке сериала «Санта-Барбара», с видом на виноградники, разумеется, и дальние-дальние дали, горы, уходящие в полуденную дымку, когда солнце уже начинает припекать.

Мы готовили гаспачо – аттракцион для одержимых туристов – с шеф-поваром старого особняка возле раскиданных по периметру лоз и абрикосовых деревьев. Мы снова говорили-говорили, и стало понятно, что в этом и есть настоящий смысл вина – размеренность, остановленное где-то за стенкой время. Но это потому, что вино было тихим.

Игристое – совершенно другая стихия. Когда тебе его приносят в номер в ведерке со льдом и небольшой запиской, понимаешь, что пора загулять: отнести его срочно к бассейну, собрать компанию, и с каждым следующим глотком активнее плюхаться в воду. Или взять билеты, и улететь на Ибицу, срочно. На дикий пляж, в прозрачное море, к вечной музыке и круглогодичным танцам. И – что удивительно – предлагать тебе будут именно Фрешенет, и бурбухас внутри начнут позвякивать и подергиваться, будто на танцполе. И даже когда все закончится, иногда можно будет слышать их ободряющее шипение.

Фото Валерия Белобеева