Игорь Мальцев о том, с какой тарой приходит солидарность к трудящимся в мировых столицах.

Я достаю из холодильника народный напиток Veltins. Хотя, конечно, у меня еще стоит пара бутылок Astra. Дело в том, что Veltins – это пиво из города Гревенштайн недалеко от Дортмунда. Пиво Astra – из Гамбурга.

Но именно его мы будем пить сегодня 1 мая в Берлине. Потому что на Ораниенштрассе очень любят пить гамбургское пиво Astra перед тем, как идти драться с полицией по поводу Первого Мая. Потому что в демократическом районе Кройцберг надо пить гамбургское пиво (чтобы показать фак Берлину), прежде чем народный Перовмай разразится панк-концертами вдоль улицы и, конечно, праздничным шествием, переходящим в погромы и рубилово с ментами.

Тут это традиция, и пиво – традиционный майский напиток. Ну, правда – не вино же пить перед бойней? И не видку, и не шнапс. Более того, все стратегии разгона массовых манифестаций отрабатывались немецкими полицейскими именно на первомайских шествиях в Берлине.

Они вклиниваются в сердце протеста в узким языком, разделают людей на два потока – тех, кто на острие, жестко бьют, а отброшенных по сторонам молча вяжут. На этом с 1960-х годов погорело не одно поколение городских ментовских начальников. Сначала уволили того, кто это придумал – за недемократичность и вообще. Потом, на следующий год, уволили того, кто не стал этого делать, потому что побили слишком много витрин. Потом – опять того, кто начал бить любителей Первомая по голове дубинками. Потом – снова того, кто не стал этого делать. У политиков свои собственные игры. Демократия!

И я думаю, что они тоже пьют не шампанское перед тем, как давать приказы. А простое пиво. Только полиция пьет все-такие патриотические напитки типа Berliner Kindl или Berliner Pils (что совсем не одно и то же), а демократы и либертарианцы – гамбургское пиво как символ Hansestadt, ганзейского города – оплота свободы то есть. Ну, и, конечно, там еще Санкт-Паули и Репербан с символикой в виде черепа с костями. Потому как настоящая свобода – пиратская свобода. Хорошо, что у меня тут еще пара бутылочек Astra осталась.

Не везде Первомай связан с рубиловом и винтажом – только в странах где сильна левая идея. Например, в Португалии ничего подобного не происходит. Несмотря на то, что Салазар, земля ему пухом, сильно не любил красных. А красные не любили его. Именно поэтому в советской как бы исторической науке Антонио проходит как фашист и диктатор.

Конечно, он не был ни тем, ни другим – так, просто автократ, причем с отличным экономическим образованием. Более того – именно он убедил Франко не пропускать Гитлера через свои страны в Африку, и тому пришлось идти через Италию. И вообще Португалия в войне была нейтральной страной, о чем советская историческая наука тоже умалчивает. Он плохой только потому, что жутко не любил коммуняк. Ну, и они ему отвечали взаимностью.

Нынче Португалия страна демократическая, и с 2010 года тут разрешено употреблять и хранить, но только не торговать. Разрешены и однополые браки, и в отличие от Франции никто даже не вякнул против. Втихую разрешили: женитесь себе на здоровье – почему одни только гетеросексуалы, вроде меня, должны мучиться?

Поэтому в Лиссабоне 1 мая такое же скромное, как гей парад – домашнее, тихое плюс 26 градусов на термометре, и мы уже наливаем зеленого вина с утра. Хотя мужчины из пролетариата перед тем, как идти на демонстрацию под красными флагами PCP – Португальской коммунистической партии, – наливают друг другу агуардьенте. Причем, скажем, агурадьенте высшего разряда от DOC Lourinha – типично буржуазный продукт – народ отметает. Особенно с утра, из чувства пролетарской солидарности. Вечером – да, конечно, VSOP и все дела, когда ты понимаешь, что пролетарии всех стран уже соединились и bacalhau вот-вот остынет. Тогда 100 граммов VSOP просто в кассу.

А утром, когда ты должен собраться на борьбу, пойдет самая обычная агуардьенте – белая, из той самой бутылки 0,75, которую тут можно купить с рук за 5 евро. В правильном ресторане у правильного товарища по борьбе.

А, скажем, в Париже все как всегда. Красный день календаря празднуем с бордо и бургундским. Пиво тут отвратительное. Для коньяка и арманьяка слишком рано. А для красного – будильник всегда звонит вовремя. И прежде чем рабочие кварталы Парижа, которые, как обычно, совпадут по границам с этническими анклавами народов, вообще никогда не работавших ни на одном заводе, даже на Renault, восстанут во славу Первомая, даже те, кто что-то там бубнит про Аллаха в небесах, накатят по стакану красного. Все они приняли от новой родины одно умение: найти за минимальные деньги максимального качества вино в любой ситуации.

Я думаю, в Париже все будет громко, но спокойно – надо спросить Наташу Геворкян, она там наблюдателем сидит от моей секции любителей красного вина. В то же время буржуа – а к таковым я отношу каждого, кто в Париже сдает три квартирки, доставшихся от прабабушки – будут сидеть в тех самых «уютных кафе», по которым так тосковали перестроечные русские журналисты, и попивать пастис от Pernod. Мы это называем каплями датского короля и прочими аптечными эпитетами, глядя спокойно на море людских голов под красными флагами. А куда им спешить, чего волноваться? История показала, что выигрывает тот, кто пьет больше, кто пьет качественней, кто пьет каждый день.